Родители Ивана, Александр Иванович (1754—1819) и Авдотья Матвеевна (в девичестве Шахторина; 1785—1851), принадлежали к купеческому сословию. Он был крещён 11 (23) июня в Спасо-Вознесенском соборе. В семье было шестеро детей, двое из которых — сёстры Елена (1806) и Мария (1810) умерли в младенчестве. Гончаров рос со старшим братом Николаем Александровичем (1808—1874), впоследствии преподавателем русского и церковно-славянского языка в Симбирске, и двумя младшими сёстрами — Александрой (по мужу Кирмалова, 1815—1896) и Анной (по мужу Музалевская, 1818—1898)

Портрет кисти К. А. Горбунова

Первоначальное образование Гончаров получил дома, под началом Трегубова, затем (1820—1822) — в частном заволжском пансионе священника Ф. С. Троицкого в селе Репьёвка. В десять лет был отправлен в Москву и определён в число полных пансионеров в коммерческое училище, где уже учился его старший брат Николай. В училище Гончаров провёл восемь лет (1822—1830). Хотя обучение было ему малоинтересно, его имя регулярно помещалось на «красной доске» училища, В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарёв, Н. В. Станкевич, М. Ю. Лермонтов, И. С. Тургенев, К. С. Аксаков и многие другие талантливые молодые люди, впоследствии оставившие след в истории русской литературы.

Гончаров слушал лекции университетских профессоров И. И. Давыдова, М. П. Погодина, С. М. Ивашковского, И. М. Снегирёва. Среди учёных, повлиявших на формирование его мировоззрения, он особо выделял М. Т. Каченовского (курс русской истории), С. П. Шевырёва (курс всеобщей истории) и Н. И. Надеждина (курс теории изящных искусств); чертами последнего Гончаров наделил «профессора эстетики» в своём первом романе «Обыкновенная история»

Окончив университет летом 1834 года, Гончаров почувствовал себя, по собственному признанию, «свободным гражданином», перед которым открыты все пути в жизни. Первым делом он решил навестить родные края, где его дожидались мать, сестры, Трегубов.

Ещё до окончания университета Гончаров решил не возвращаться на постоянное житьё в дремотный, скучный Симбирск. Его влекла перспектива напряжённой духовной жизни в столицах (Москва, Санкт-Петербург), общения с интересными людьми; была ещё одна, тайная мечта, связанная с его давним увлечением — сочинительством. Но симбирский губернатор А. М. Загряжский. Общение с великим критиком имело важное значение для духовного становления молодого писателя. Гончаров и сам засвидетельствовал в одном из писем, какую роль для него сыграл Белинский:

Только когда Белинский регулировал весь вчерашний хаос вкусов, эстетических и других понятий и проч., тогда и взгляд на этих героев пера (Лермонтова и Гоголя) стал определённее и строже. Явилась сознательная критика…

В «Заметках о личности Белинского» Гончаров с симпатией и благодарностью рассказал о своих встречах с критиком и о его роли как «публициста, эстетического критика и трибуна, провозвестника новых грядущих начал общественной жизни».

Весной 1847 года на страницах «Современника» публикуется «Обыкновенная история». В романе конфликт между «реализмом» и «романтизмом» предстаёт как существенная коллизия русской жизни. Озаглавив роман «Обыкновенная история», Гончаров подчеркнул типичность процессов, отразившихся в этом произведении.

Путешествие на фрегате «Паллада»:

России и США очень хотелось заполучить Японию в качестве рынка сбыта, и в 1853 году они почти одновременно отправили военно-морские эскадры, чтобы заставить японцев открыть страну для российских и американских торговых судов. Русской эскадрой командовал вице-адмирал Евфимий Васильевич Путятин, американской — коммодор Мэтью Перри. Русская экспедиция была снаряжена не только для установления политических и торговых отношений с Японией, но и для инспекции русских владений в Северной Америке — на Аляске. Обе экспедиции увенчались успехом — японцы подписали с Соединёнными Штатами (1854) и с Россией (1855) торговые договоры, но достигнуто это было разными средствами. Коммодор Перри запугал японцев, угрожая расстрелять из пушек их столицу — город Эдо (Токио). Адмирал Путятин 9 августа 1853 года прибыл в порт Нагасаки для проведения мирных переговоров, а в 1855 году закрепил налаженные отношения в договоре.

В сентябре 1852 года Гончаров был назначен секретарём адмирала Путятина. По Петербургу прошёл слух: «Принц де Лень отправляется в плавание».

С первых же дней путешествия Гончаров начал вести подробный путевой журнал, материалы которого позже легли в основу книги «Фрегат „Паллада“». Экспедиция продолжалась почти два с половиной года. Гончаров побывал в Англии, Южной Африке, Индонезии, Японии, Китае, на Филиппинах и на множестве небольших островов и архипелагов Атлантического, Индийского и Тихого океанов. Высадившись в середине августа 1854 года на берег Охотского моря, в Аяне, Гончаров проехал сухим путём через всю Россию и 25 февраля 1855 года вернулся в Петербург.

Уже в апрельской книжке «Отечественных записок» за 1855 год появился первый очерк о путешествии. Последующие фрагменты публиковались в «Морском сборнике» и различных журналах на протяжении трёх лет, а в 1858 году всё сочинение вышло отдельным изданием. Книга сразу же стала крупным литературным событием, поразив читателей богатством и разнообразием фактического материала и своими литературными достоинствами. Книга была воспринята как выход в большой и плохо знакомый русскому читателю мир, увиденный пытливым наблюдателем и описанный острым, талантливым пером. Для России XIX века такая книга была почти беспрецедентной.

Ю. М. Лотман в одной из последних своих статей, обращаясь к этому произведению, писал:

<…> Гончаров не просто объективно изображает пространство, пересекаемое фрегатом, совершающим кругосветное путешествие из Петербурга во Владивосток,— он декларирует, что интерес к разнообразию культур, открытость «чужому» есть реальная специфика русского сознания <…>

Специфика текста Гончарова заключается в том, что сквозь подвижность географических точек зрения просвечивает постоянство авторской позиции. Моряк-путешественник одновременно находится в «своем» мире корабля и в «чужом» мире географического пространства. Соответственно он постоянно меняет своё положение по отношению к внутреннему пространству корабля. Таким образом, пространство задано одновременно в двух противоположных аспектах. <…>

Основной смысл пространственной модели «Фрегата Паллады» — в низвержении романтической экзотики. Разрушение штампов в антитезе далекое/близкое, чужое/своё, экзотическое/бытовое создает образ общего совместного движения всех культурных пространств Земли от невежества к цивилизации. Отсюда экзотика часто оборачивается некультурностью, а цивилизация — жестоким бессердечием. Эти противопоставления, по мнению Гончарова, должны быть сняты единой моделью, в которой динамика и прогресс положительно противостоят статике. Антитеза романтического Востока и «лишенной поэзии» цивилизации, многократно повторяемая в литературе до Гончарова, заменяется противопоставлением застоя и развития.

В 1859 году вышел в свет роман «прогресса». Через судьбу главного героя, чьё имя стало нарицательным, Гончаров показал социальное явление — «обломовщину». Многие увидели в образе Обломова ещё и философское осмысление русского национального характера, а также указание на возможность особого нравственного пути, противостоящего суете всепоглощающего «прогресса».

Выход в свет «Обломова» и громадный успех его у читателей принесли Гончарову славу одного из самых выдающихся русских писателей. Он начал работу над новым произведением — романом «Обрыв». Однако надо было ещё и как-то зарабатывать: покинув пост цензора, Гончаров жил «на вольных хлебах». В середине 1862 года его пригласили на должность редактора недавно учреждённой газеты «Северная почта», являвшейся органом министерства внутренних дел. Гончаров работал здесь около года, а затем был назначен на должность члена Совета по делам печати. Снова началась его цензорская деятельность, причём в новых политических условиях она приобрела явно консервативный характер. Гончаров причинил много неприятностей «Современнику» Некрасова и писаревскому «Русскому слову», он вёл открытую войну против «нигилизма», писал о «жалких и несамостоятельных доктринах материализма, социализма и коммунизма», то есть активно защищал правительственные устои.

Так продолжалось до конца 1867 года, когда Гончаров по собственному прошению вышел в отставку, чтобы снова взяться за «Обрыв». К тому времени он исписал уже много бумаги, а конца романа всё ещё не видел. Надвигавшаяся старость всё более пугала писателя и отвращала его от работы. Гончаров однажды сказал об «Обрыве»: «это дитя моего сердца». Автор трудился над ним двадцать лет. Временами, особенно к концу работы, он впадал в апатию, и ему казалось, что не хватит сил завершить это монументальное произведение.

В 1868 году Гончаров писал Тургеневу:

Вы спрашиваете, пишу ли я: да нет; может быть, попробовал бы, если б не задался давно известной Вам, неудобоисполнимой задачей, которая, как жернов, висит у меня на шее и мешает поворотиться. Да и какое писанье теперь в мои лета.

В другом месте Гончаров заметил, что, закончив третью часть «Обрыва», «хотел оставить вовсе роман, не дописывая», однако ценой огромных усилий, превозмогая физические и нравственные недуги, он довёл роман до конца. «Обрыв» завершил, таким образом, трилогию.

Каждый из романов Гончарова отразил определённый этап исторического развития России. Для первого из них типичен Александр Адуев, для второго — Обломов, для третьего — Райский. Все эти образы явились составными элементами одной целостной картины угасающей эпохи крепостничества. «Большие романы Гончарова — это романы о русском идеалисте. Он всегда главный и, в сущности, единственный настоящий герой писателя». Одно время он мечтал даже взяться за новый роман, «если старость не помешает», как писал он П. В. Анненкову, но так к нему и не приступил. Он всегда писал медленно, натужно, не раз жаловался, что не может быстро откликаться на события современной жизни: они должны основательно отстояться во времени и в его сознании. Все три романа Гончарова были посвящены изображению дореформенной России, которую он хорошо знал и понимал. Процессы, произошедшие в последующие годы, по собственным признаниям писателя, он понимал хуже, и уже не хватало ни физических, ни нравственных сил погрузиться в их изучение.

Гончаров продолжал жить в атмосфере литературных интересов, интенсивно переписываясь с одними писателями, лично общаясь с другими, не оставляя и творческой деятельности. Он пишет несколько очерков: «Литературный вечер» (1877), «Слуги старого века» (1887), «Поездка по Волге» (1873—1874), «По Восточной Сибири» (1891), «Май месяц в Петербурге» (1891). Некоторые из них были опубликованы посмертно. Следует отметить и ряд замечательных выступлений Гончарова в области критики: этюды «Мильон терзаний» (1872), «Заметки о личности Белинского» (1874), «Лучше поздно, чем никогда» (1879) давно и прочно вошли в историю русской критики в качестве классических образцов литературно-эстетической мысли.

Гончаров оставался в полном одиночестве. 27 августа 1891 года он заболел воспалением лёгких. Болезнь развивалась стремительно, и 15 сентября в 12-м часу дня Гончаров умер от на восьмидесятом году жизни. Был похоронен в Александро-Невской лавре на Никольском кладбище; в 1956 году прах писателя перезахоронен на Литераторских мостках.